История восьмая
Предательство
Когда меня забрали из магазина, я радовался, что теперь буду жить у хозяев, а не скучать в маленьком аквариуме. Я быстро попрощался с теми, кто оставался, и пожелал им тоже хороших хозяев, особенно альбиносику — он родился самым маленьким, а утром повредил спинку о проволоку, которой была прикручена поилка. Люди не могли этого не заметить, когда забирали меня, и сейчас я еду в свой новый дом, а его, наверно, уже лечат. Счастливо, беленький, хороших тебе хозяев!
Дома меня ждала новая клетка, чистая и просторная. В ней был домик, гамак, в котором я любил валяться, поилка и кормушка, которая всегда была заполнена чем-то вкусненьким. Я часто играл со своими хозяевами, они любили меня — вот оно, крысиное счастье! Мне, конечно, хотелось кого-то еще для компании, но и так жилось неплохо: меня часто не запирали, я гулял по дому, забирался на хозяев, а они меня гладили и давали вкусняшки.
Вкусного было куда больше, чем у мамы (впрочем, я плохо помню, что она ела, мы только-только начинали пробовать твердую еду), а уж про зоомагазин и говорить нечего. Мои хозяева никогда не жалели дать мне кусочек еды, которой питались сами. Сначала я опасался есть все подряд — некоторые кусочки были слишком солеными, другие какими-то странными на мой вкус, но не могли же такие хорошие хозяева дать мне что-то вредное? Вкус стал привычным. Я даже мог есть у них из тарелок: меня лишь добродушно отодвигали в сторону, оставляя добычу. Мог и пить не только из поилки, мне нравилась темная жидкость, сладкая на вкус и смешно щекочущая усы пузырьками воздуха. «Кола» — так ее называли люди. Еще мне нравилась «колбаса», хотя после нее очень хотелось пить. И «сметана». И еще много чего.
Мы жили большой дружной семьей — мои люди и я.
Но однажды я стал замечать, что моя хозяйка стала отстраняться от меня, когда я лизал ее лицо. Сначала думал, что она обиделась на что-то, но заметил, что она стала мыть руки сразу после того, как до меня дотронется. А как-то пришла какая-то пожилая женщина и накричала на мою хозяйку, заодно и на хозяина. Я не понимал, о чем они разговаривают, но громкая женщина тыкала в меня пальцем и я узнал слово «грязь». А я ведь чистый! Я моюсь каждый день много-много раз!
Я видел, что хозяйка пытается меня защищать, но почему-то не может ответить в полную силу, а иногда даже выглядит как-то виновато.
Визиты повторялись, иногда моя хозяйка после них даже плакала. Я пытался подойти утешить, но хозяйка отстранялась от меня с тем же виноватым видом… А потом я заметил, что живот у нее увеличился — может, она заболела? И просто не хотела меня заразить? А я-то, глупый, думал, что она обиделась.
Мне за это время даже стало как-то плохо физически — побаливало что-то внутри, есть особо не хотелось. Даже выделялся порфирин, и приходилось тщательно умываться.
Но ничего — и хозяйка выздоровеет, и я поправлюсь. Я же ничего не повредил, не простыл, просто что-то болит в животе. Может, заразился все же?
А в один солнечный день в гости к хозяевам пришла какая-то другая человечка. Не та, старая и громкая, которая всегда тыкала в меня пальцем, а один раз положила в миску что-то такое, что я я даже не рискнул попробовать: «нельзя, умрешь!» возникла мысль в мозгу. Не знаю, откуда это — видимо, это у всех крыс так. Мама была права: большинство людей, видимо, хорошие, но есть и плохие, как эта.
Но гостья была хорошей, она погладила меня, почесала за ухом. Мне было приятно, но не хотелось шевелиться, как-то не было сил, и я просто лизнул ее руку. Потом она разговаривала с моей хозяйкой, и я чувствовал, что это обо мне.
А потом неожиданно хозяйка достала меня из клетки, прижала к себе, покрыла поцелуями — как давно не было ничего такого! — и я чувствовал, что на меня капают ее слезы. Я не знал, что думать, а она взяла меня, поместила в маленькую клетку с ручкой, в которой я когда-то приехал домой, и отдала другой человечке. И она унесла меня…
Ночь я провел в недоумении на книжной полке — книги вынули, а сидел за стеклом, мог только просунуть нос в щелку. Еда была, но есть не хотелось, съел чуть с краешку… Почему я здесь?
Наутро меня опять поместили в переноску и куда-то повезли. Там было светло, чисто, но пахло чем-то резким и неприятным. Незнакомый человек всего меня прощупал, что-то говорил человечке, я понял только «еда» и «нельзя».
Вернули меня не домой, а опять на полку, и оставили до вечера одного. А вечером человечка взяла меня с полки, понесла в комнату — и я увидел свою клетку. Почему-то здесь, а не дома. Но если я должен пожить здесь немного, то очень приятно, что моя клетка здесь.
Получилось так, что я остался жить здесь. Здесь хорошо, человечка меня тоже любит. Правда, меня тут не кормят «колбасой», не дают «колу» и много чего еще, а вначале даже добавляли в еду какую-то гадость, называется «лекарство», и зачем-то больно кололи иголками. Сначала мне было как-то даже все равно, я был вялый и грустил по дому. А затем начал отбиваться — как ни странно, человечке это нравилось. Через какое-то время она перестала делать мне больно иголками, а потом и в еде перестало появляться «лекарство».
Зато, пока я переживал, что хозяйка отдала меня кому-то, кто делает мне больно, у меня перестал болеть живот, и ушла вялость. Я опять такой же бойкий, как и раньше.
Новая хозяйка меня любит, а вместо «колбасы» угощает «дропсами» — это еще вкуснее. Я уже привык, и мне кажется, что я здесь живу давно-давно. Мне хорошо, а совсем недавно новая хозяйка подселила ко мне двух малышей, и мне теперь никогда не скучно, даже если ее нет дома...
